Дневник Арктического плавучего университета. 12 июля
13/07/2015
Дневники экспедиции ведет Павел Рыбкин, редактор спецпроектов журналов "Эксперт" и "Русский репортер".
Автор фотографий Николай Гернет.
ДЕНЬ ДВЕНАДЦАТЫЙ
Осторожно: медведь!
— Какого размера? — зашипела рация. — Помните будку у нас на корме, где лаборатория? Вот примерно как эта будка!
— Значит, самец. Но я его не вижу. Прием.
— «Молчанов» — берег: доложите обстановку.
— Берег — «Молчанову». Он у ручья. Движется в сторону поселка. Срочно эвакуируйте почвенную группу...
Слово «медведь» уже несколько минут носилось над Русской Гаванью (залив на Новой Земле, в западной части ее Северного острова). У экспедиции шла плановая высадка в составе трех групп: почвенно-химической, картографо-геодезической и историко-культурной. Первая начала работу чуть в стороне от полярной станции, другие две — непосредственно в самом поселке.
Историки двинулись прямиком к заброшенной полярной станции и кирпичным зданиям управления Севморпути. Русская Гавань во времена СССР была одним из форпостов советской Арктики. И полвека назад жизнь здесь кипела. Но не трудно заметить, что, несмотря на это, люди здесь крепко скучали. На торце первой же постройки, в верхнем углу под крышей, как в девятке ворот, нарисована прямо на штукатурке мишень: круг диаметром около метра и в нем — яблочко. Отметины от пуль довольно крупные. И точно так же изрешечен знак кругового движения на окраине поселке, перед разрушенной эстакадой для ремонта машин. А дальше — и вовсе стрельбище, сплошь усеянное ржавыми гильзами. Воинская часть в Русской Гавани, конечно, была (к ней потом с «Молчанова» отправили отдельную лодку), но и гражданским лицам чем еще тут себя развлечь, как не стрельбой? Заодно и подготовишься к встрече с белым медведем.
К счастью, нам с ним сегодня встретиться не случилось. Но все-таки работы пришлось сворачивать в спешке.
Почвенно-химическую группу эвакуировали с ручья первой. Историки еще некоторое время пытались искать какие-то важные архивы в здании полярной станции. Но тут помешал даже не медведь. Просто внутри станции все помещения страшно захламлены, а где-то и вовсе торчит посреди комнаты глыба грязно-серого льда. Поди докопайся, есть там внутри нее ящики с документами или нет. Никаких архивов найти не удалось.
И все-таки историко-культурная группа не отступила. Вернувшись на судно и пообедав, они снова высадилась на берег, только несколько в другой стороне, возле бывшей воинской части. Тщательно, во всех ракурсах, зафиксировали радиовышку, старые армейские грузовики, станцию РЛС и даже опрокинувшийся в залив кверху гусеницами трактор, картинно задрапированный крупноячеистой рыбацкой сетью. Марсианская краснота ржавого металла и водорослевая зелень сетки — это, спору нет, красиво. Но какое историко-культурное значение может иметь этот хлам, человеку, напрямую не связанному с Арктикой, понять сложно. Какой смысл, найдя однажды какую-то развалюху на берегу, потом регулярно к ней возвращаться и в деталях отмечать, что там в ней еще отгнило и провалилось? Какой бы героической ни была история освоения Арктики, нормальных руин, — пусть не по значению (тут и так все понятно), а лишь типологически сопоставимых, к примеру, с теми же Помпеями и Геркуланумом— здесь нет и, кажется, быть не может. Потому что это вообще не руины и даже не артефакты! Это часть ландшафта. Биота! Стоит человеку уйти ненадолго, как на полярной станции поселяются медведи (со всеми вытекающими последствиями— в прямом и переносном смыслах). В хлеву, на брикетах сена, которое прекрасно сохраняется в холодном климате, вьет гнездо гага. Про мхи с лишайниками даже и говорить нечего, хотя им тут требуется несколько больше времени.
И что несложно понять, так это позицию некоторых ученых, которые выступают против очистки Арктики от мусора: парадоксальным образом такая очистка означает не защиту окружающей среды, а прямое нарушение сложившегося здесь баланса.
Внимание: туристы!
Однако мусор продолжают убирать. А памятники — изучать и восстанавливать, всеми силами удерживая от сползания из исторического (человеческого) контекста в природный. Потому что есть ведь еще туристы. И им крайне трудно объяснить, что наша арктическая помойка — это просто такой особый биоценоз. Турист приучен к красотам природы и культурным достопримечательностям. И если с первыми в Арктике пока что полный порядок, то вторые в порядок еще только предстоит привести.
Над этим активно работают в национальном парке «Русская Арктика». Днем раньше, на Мысе Желания, уже можно было видеть плоды их труда: самая северная оконечность Новой Земли сегодня полностью очищена от мусора. Покрашено здание новой метеостанции. Осталось лишь прибраться на территории старой станции, и все — можно принимать гостей.
Масштабы туризма в русской части Арктики пока что довольно скромные. Для сравнения: норвежцы на Шпицбергене обслуживают свыше 40 000 туристов в год, а у нас — порядка 1000. Впрочем, с учетом того, сколько стоят такие поездки, это тоже ощутимый доход.
Сегодня, 12 июля, в рамках образовательной программы АПУ-2015 было прочитано три лекции. О русской геополитике в арктическом регионе, зеленой экономике и непосредственно о нацпарке «Русская Арктика» — о нем рассказал советник директора парка Виктор Кузнецов.
Идея создать сеть охраняемых локальных территорий в высоких широтах возникла еще в 1980-е годы. Первыми должны были стать парк Виллема Баренца на Северном острове Новой Земли и заказник «Земля Франца-Иосифа». Этому процессу помешала сначала перестройка, потом распад СССР. Но, вскоре стало понятно, что в Арктике — с уходом специалистов — складывается по-настоящему бедственное положение. И особенно в наиболее удаленных ее частях вроде ЗФИ. В 1994 году постановлением правительства РФ архипелаг был, наконец, объявлен заказником федерального значения. Почти сразу же к этим островам начали организовываться круизы. На этих судах Комитет по охране окружающей среды направлял своих инспекторов, чего было явно недостаточно для контроля за такими огромным территориями. И тогда снова встал вопрос о нацпарке — в составе все той же земли Виллема Баренца, Земли Франца-Иосифа и острова Виктория, что находится между ЗФИ и Шпицбергеном. Но поскольку эту триаду не удалось согласовать с Минобороны и Минэкономразвития, сошлись на компромиссном варианте. Собственно национальный парк создать на северной оконечности Новой Земли (она же земля Виллема Баренца), заказник ЗФИ оставить в прежнем статусе, передав его в управление нацпарку, а остров Виктория пока не трогать вовсе — с ним вопрос до сих пор остается открытым.
Распоряжением Министерства природных ресурсов от 15 июня 2009 года проект вносится в повестку правительственных заседаний на следующий 2010 год, а еще год спустя, летом 2011-го, нацпарк «Русская Арктика» официально начинает свою работу.
Частью этой работы, конечно же, является и развитие туризма. Обычно это выглядит так: крупные операторы фрахтуют судно - например, атомный или дизельный ледокол — и отправляют его либо на Серный полюс (с заходом на Землю Франца-Иосифа), либо сразу на ЗФИ. Одна немецкая туристическая компания практикует и туры по Северному морскому пути, до Дальнего Востока. Долгое время главная сложность, независимо от маршрута, заключалась в прохождении таможни, т.к. в Мурманске или в Архангельске для иностранных судов нужно было открывать границу. Но сейчас на ЗФИ, в районе погранзаставы Нагурское, действует филиал порта Архангельска. И в нынешнем году — а заказано уже три рейса — суда пойдут со Шпицбергена прямиком в Нагурское и далее по назначению. Оттуда же, со Шпицбергена, в русскую Арктику приходят и частные яхты. Так что перспективы развития индустрии тут определенно есть.
Не будем забывать о том, что кроме решения научных задач "Арктический плавучий университет" занимается и выверкой старых и созданием новых туристических маршрутов. И в этом смысле начинается самая интересная часть путешествия: завтра, к шести вечера, «Профессор Молчанов» должен подойти к архипелагу Земля Франца-Иосифа, главной мечте любого арктического путешественника.