Дневник Арктического плавучего университета. День семнадцатый (9 июля 2023 г.)
10/07/2023
Не очень доброе утро! С вами Ирина Скалина. На всякий случай напоминаю, что на материке сегодня воскресенье, и я возвращаюсь к привычному образу тюленя. Сегодня я готова была расплакаться, когда выяснилось, что высадки в заливе Иванова не будет. И теперь мы можем только на горизонте ловить берега Новой Земли. Накат — это очень неприятная штука, никакие бродни не спасут, поэтому мы и не высадились. На Оранских, где планировалась ночная высадка небольшой группы, вдобавок к накату был еще и туман.Фото-фото-фото-видео
Начну дневник с объявления. Арина Морковских предложила не обмениваться картами памяти с риском их потерять (вариант расставания с картой тут же продемонстрировал Максим Полищук, уронив свою посередине бара). Арина по согласованию с организаторами предложила размещать свои фотографии на ноутбуке на шестой палубе, не забывая подписывать папки «Фото Фамилия Имя», а также скинуть ссылки на снимки в общий чат в Телеграме.
К нам в каюту ворвалась радостная и красивая Анна Николаевна в тематических серьгах с крабом и морской звездой. Ей дали порулить роботом наши испытатели подводных аппаратов Саша и Даниил.
— Робот опустился на 30 метров, а там такое! Краб дык-дык-дык топает бочком, звезда лежит, актинии щупальцами машут, червь высунулся и спрятался обратно. Мы подобрались к одной актинии — она такая, хоп, и свернулась. И никак не поймать. В общем, мы напугали всех актиний в округе.
Когда наша экспедиция начиналась, мне снились сны, я их не помню, они были в основном про работу и бесконечный скроллинг ленты Телеграма. Сегодня мне снились бесконечные попытки устроить стирку. Действие происходило не на «Молчанове», а в каких-то разных квартирах, куда я перетаскивала раз за разом свое белье. Потом мне снилось, что я должна сдавать экзамен, к которому я не готовилась и вообще все занятия прогуляла. Почему-то самым важным было правильно одеться. На мне, точно помню, были туфли с квадратными носами и толстыми каблуками, я такие носила в институте, в сочетании с толстыми термоносками. Строгая дама из комиссии сказала, что это правильно, только носки надо повыше натянуть.
А Насте Ломакиной снился триллер про экологическую катастрофу и захват «Молчанова» неизвестными людьми, которые не представились, и стали забирать все съемки у представителей СМИ. Но всё закончилось хорошо, мы всех спасли, и мир тоже.
Мама пишет с земли, что в Архангельске всего +13 и дождь.
— По погоде ты ничего не потеряла, — утешает она меня. Раньше мама очень негативно относилась к моим летним арктическим вояжам, но в последнее время изменила свое мнение, переживая только, что из нашего совсем короткого лета я уезжаю туда, где холодно и сокращаю его еще больше. — Кот закрывает лапой нос, его прогноз на ближайшие дни понятен.
А вот белые медведи нос во время охоты не закрывают, опровергла распространенное в том числе за нашим столом мнение Ирина Покровская.
— Но как же? Я видела в мультике про Умку! — возмутилась Анна Трофимова.
— Нет, не подтверждено.
— У меня есть фотография, где медведь спит и прикрывает нос, — сказала я.
— Но он ведь спит, а не охотится. И нос прикрыл, чтобы тепло не терять.
Да, какой смысл прикрывать нос во время охоты на нерпу, которая всё равно под водой и в километре. Разве чтоб тепло не учуяла… Но это вряд ли. И лапу медведи не сосут, ни белые, ни бурые. Опять же нос прикрывают, чтобы теплее было. Насморк у медведя, кстати, бывает, как у человека или собаки. Или кота…
Большая прогулка
В Ледяной Гавани в этот раз я отправилась с озерной группой. Во-первых, мне нужно было поснимать работу Надежды и Арины, во-вторых, я давно хотела увидеть остатки Зимовья Баренца. Про самый старый датированный памятник я много раз писала, вспоминала его историю, но, как и мой замечательный спикер Евгений Ермолов, своими глазами его не видела, только на фото, ну и знала по рассказам тех, кому в Ледяную Гавань посчастливилось попасть. В прошлом году мы высаживались в Ледяной Гавани, точнее, как и сейчас, в соседнем заливе Витней, где опять не было льда, в отличие от ЛГ, которая прекрасно оправдывает свое название. Открыла Ледяную Гавань экспедиция Баренца, но вроде как название дали норвежцы, которые в 1871 году обнаружили то самое на тот момент отлично сохранившееся зимовье.
А название Витней (Whitney) впервые появилось на картах Петерманна в 1872 году, в честь какой (или какого) Уитни названа, сказать не могу.
Группы Надежды и Арины самая мобильная, и работают они с невероятной скоростью, я порой даже сфотографировать всё не успевала, а у них уже все пробы в наличии. Мы почти сразу наткнулись на следы медведицы с медвежонком, у первого озера услышали чье-то мяуканье.
— Гагара — это единственная птица, которая мяукает. Краснозобая не так похоже, как чернозобая, но похоже. Мы явно увидим краснозобую гагару на следующем озере, — Юра Суетин оказался прав, мяукающая птица ждала нас, позируя на втором озере. Сначала она продемонстрировала свою специфически изогнутую шею в плавании, потом в полете. Выглядит она действительно забавно, сложно с кем-то перепутать.
Прилетели морянки, Юра сказал, что это его любимая птица на настоящий момент. Морянки людей не боятся, они норовили подлететь как можно ближе. Нам попались самцы еще и с брачными хвостами. Не знаю, как выглядит самец морянки без хвоста, но эти утки были красивые. Ирина Владимировна сказала потом, что эти встречи — чудесный факт, он означает, что морянки на Новой Земле чувствуют себя неплохо.
— Она супермилашечная, — продолжил Юра про морянку, — выращивает по 12 птенцов, всех брошенных подбирает, лапульки максимальные.
По краешку озерного льда бегали какие-то кулики, то ли кулики-воробьи, то ли песочники, а может и еще какие-то. В скудной растительности копошились галстучники.
— Какие интересные названия, — задумчиво сказал Евгений Ермолов. — Если вы скажете, что пролетела чечевица кукурузная, мы же поверим…
Надежда Зуева в озерах умудрилась найти какие-то растения.
— Они росли и фотосинтезировали, пока не пришла я, — поделилась она потом на общем собрании.
Юра по пути вперед к зимовью пел песенку про акуленка-олененка. Теперь это «туруруруру» крутится у меня в голове часами. У соседнего плавучего университета сегодня должна быть первая высадка, с «Сомова» пишут: «Вы счастливые, а у нас пока экскурсии из каюты в столовую и обратно». В районе станции имени Федорова на Вайгаче бродит мишка. Кто там говорил, что медведи на Вайгаче большая редкость? Постоянно шляются, как ни зайдем…
Закат жизни памятника
Мы шли, ориентируясь на крест, поставленный голландцами в честь Баренца в 1995 году, и, стремясь к нему, проскочили сам самый старый памятник. Да, это пресловутые, совершенно незаметные среди мхов три с половиной бревна. Вокруг насыпан периметр из камней, насыпан не Баренцем, позднее, для того, чтобы обозначить мемориальное место, но даже это не помогло.
Опять же море в Ледяной Гавани было фантастически красивым: глубокого синего цвета, ближе к берегу чуть зеленоватое, в нем отражались бирюзовые льдины, сливаясь в отражении с облаками. Было так тихо, что комары поднимались выше наших голов и пытались кусаться, с озер доносился стеклянный звон игольчатого льда, а с моря — словно гул шоссе. Это в бухте было тихо, а Баренцево море там, за ее границей продолжало дышать, набираться сил, чтобы устроить нам дальше накаты.
Мы нарушили эту звуковую идиллию, запустив дрон, чтобы снять остатки исторического объекта сверху. Александр Ермолин стал первым человеком, досконально заснявшим зимовье с высоты птичьего полета. В прошлом году ребята с телевидения пытались долететь до достопримечательных бревен с «Молчанова», но получилось не очень. Зато рассмотрели медведя (или медведицу), которая выбрала окрестности памятника для трапезы и отдыха. Она периодически что-то жевала, купалась в заливе, подремывала, в общем чилила и отлично проводила время. Ну, а нам оставалось только не ходить в ее сторону.
В августе 1596 года каравелла голландского мореплавателя Виллема Баренца попала в ледяной плен у мыса Спорый Наволок. Это уже была третья экспедиция голландца в попытке найти проход через север в Китай и Индию. В XVI веке южные морские пути в страны пряностей контролировали Испания и Португалия. Другим ничего не оставалось, как попытаться найти северный маршрут на Дальний Восток.
После разрушения судна моряки, которых уже можно называть полярниками, выстроили дом, Behouden Huys (Дом спасения). Строили они его два месяца из подручного плавника — его, получается уже тогда здесь было много. Заселились они в октябре, перезимовали и в 1597 отправились на большую землю на лодках. Сам Баренц по пути умер и где-то на Новой Земле был похоронен. Ситуация с захоронением не очень понятная. Дневники похода вел Геррит Де-Фер, он описал все три экспедиции Баренца. Так вот, в один день умерли Баренц и врач экспедиции, Де-Фер пишет, что начальника умер на мысе Ледяном. И это практически всё, хотя обычно летописец описывал всё подробно. Когда в зимовье умер юнга, он пишет, как они его утешали, читали Библию, потому хоронили и как ужасно расстроились. Про Баренца же никаких подробностей. Возможно, он умер на леднике и его похоронили в море. Опять же для голландцев это нехарактерно, они всегда старались устроить могилу в земле.
Дмитрий Кравченко в 1979 году нашел какую-то вроде как могилу на мысе Вилькицкого: что-то похожее на двойное захоронение (Баренц и доктор, как вы помните), рядом большой гурий и череп медведя с дыркой от пули. Но с тех пор это место никто больше не видел. Еще был вариант, что Баренц похоронен в заливе Иванова — там есть местечко, где будто что-то или кого-то зарыли. Но там были раскопки, это такая обманка… Так что, где же Баренц, пока сказать никто не может.
Возвращаясь к зимовью. Дом нашел норвежский капитан Карлсен во вполне себе хорошем состоянии: стояли стены, внутри оставались кровати, сундучки, очаг, только обвалилась крыша. В 1930-е годы сюда пришла уже советская экспедиция, к тому времени стены уже падали. А в конце 1970-х начались раскопки, которые продолжились в 1995 году. Это запустило, точнее, ускорило процесс разрушения. Плюс потепление климата оживило деятельность микроорганизмов, пожирающих дерево. В итоге мы имеем, что памятник доживает свои последние, может, не годы, но десятилетия.
Национальный парк следит за процессом, фиксирует, что происходит. Евгений Олегович говорит, мол, что делать, это естественное развитие событий.
— Постройке уже 400 лет, возраст огромный, самой древесине и того больше, потому что собрано тогда это было из плавника, который нашли на берегу Ледяной Гавани, — Евгений отмечает, что бревна зимовья могут быть гораздо старше его самого. Сколько они могли плыть от материка до севера Новой Земли, а потом там лежать. — Мы фиксируем конец его жизни…
Находки и их фиксация
Остатки зимовья Евгений зафотографировал и измерил, будет сравнивать с материалами 2020 года и более ранними, чтобы понять, насколько быстро идет процесс. Пока он занимался мониторингом, мы жевали бутерброды и делали открытия. Юра с Ариной поймали муху, за которой сразу примчалась Настя со своей баночкой и жидкостью для снятия лака. По пути назад, кстати, наша группа еще поймала бабочку — серенькую, больше похожую на моль-переростка, но, тем не менее, это была бабочка. В ожидании Насти ее удачно накрыли шапкой.
Нам попался куличок, прикинувшийся раненым, и сразу стало понятно, что где-то рядом гнездо. Его было практически не видно, но мы смогли его углядеть и четыре аккуратных зеленых в крапинку яичка.
— Пойдемте скорее, а то там у матери сердце кровью обливается, — быстренько сделав снимки, мы пошли дальше.
— Хм, скорее всего, там даже не мать, а отец, — заметил Юра.
Потом была нора лемминга, похожая на землянку Нансена и Йохансена на мысе Норвегия, где до сих пор лежит мемориальное бревно, но об этом чуть позже. Чувствовалось, что обитатель этой норки хозяйственный и мастеровитый. Прости, друг, надеюсь, ты выжил после встречи с нами, мы не хотели тебя пугать.
Так мы на полтора часа раньше, чем планировали, вернулись к «Молчанову». На последнем озере, пока Надежда Зуева и Алексей Петров искали макрофитов, Салем проводил мастер-класс по «водяным блинчикам», учил находить правильный камень, как делать замах и подкручивать. Учитель из него получился отличный, камушки и камищи так и скакали, запущенные Настей и Ариной, ну и самим Салемом.
— Я же у моря вырос, — заметил Салем.
Все группы уехали на «Молчанов» раньше нас, до нас порой не могли докричаться, получалось только с самого корабля.
— Представляете, мы сейчас единственные люди на всём Северном острове Новой Земли, — сказал кто-то из нашей команды. Потом из четырнадцати осталось семь, и наверно, одна из самых продуктивных высадок завершилась даже быстрее, чем мы рассчитывали.
Норвежский Гагарин
Итоги Ледяной Гавани, а также утренней работы мы подводили сегодня. Как сказал Александр Сабуров, в 6:40 (чтобы не скучать! Но это шутка), проснувшиеся в надежде на Оранские острова организаторы разбудили Артема Пономарева и Даниила и Сашу с их роботом.
Артем замерил звук двигателя судна с носа.
— А то до этого мерил только из каюты и бара, — сказал Артем.
А еще звук «Лемминга», который проверил винт «Молчанова».
— Винт на месте, до Архангельска дойдем, — констатировал Даниил.
И, как вы помните, робот заснял еще всякие красивости, погрузившись до глубины 22 метра.
Александра Ершова с Анной Весман и Ириной Стрельниковой оперативно доразбирают собранный на высадках мусор. Великолепный, почти новый ковер, правда, пришлось оставить в Ледяной Гавани — слишком уж он большой. В контейнере и так места немного. Клумбы растений на время сортировки вынесли на палубу, но Аня Весман настоятельно советует их приштормовать (или заштормовать — не знаю, как правильно, но смысл понятен), потому что на завтра и послезавтра обещают не очень приятную качку.
Нас ждут отбор проб воды, наблюдение за плавающим мусором по нашему маршруту и мониторинг птиц в воронке и горле Белого моря. А еще мы рассчитываем на мастер-класс по эпоксидной смоле, в которую Настя Ломакина обещала научить закатывать хоть цветочки, хоть кака…ки, хоть альбатроса.
— Главное, чтобы не было сильной качки, иначе ничего не получится, — предупредила Настя.
Мы возвращаемся в режим «переход», это означает лекции. Евгений Ермолов опять предложил историю на выбор, и экспедиция проголосовала за Нансена, что в принципе логично. Именно он заложил многие принципы проведения полярного похода, которыми пользовались его последователи. Или не пользовались, что обычно приводило к плачевным результатам, а у Нансена никто не умер, что уже само по себе достижение.
У гренландских эскимосов он подсмотрел и внедрил технологии выживания в Арктике, метод «Гостеприимная Арктика», который означает, что всё необходимое для жизни в высоких широтах можно найти прямо на месте, нужны лишь оружие и знания. Нансен придумал (подсмотрел и придумал), какой должна быть одежда, как строить иглу, как использовать каяки для преодоления водных преград, как использовать собачьи упряжки. Судьба собак в полярных экспедициях была незавидная — это были такие консервы на ножках, большинство из них съедали.
Экспедиция Нансена на «Фраме», затем их по отдельности была образцово-показательной. Прекрасный корабль, тщательно отобранное снаряжение и припасы, специально подготовленные собаки, которых забрали в России, опять же продуманно собранная команда, в которой участники были психологически совместимы и т. д. Мне повезло, я была в музее «Фрама» в Осло. Любопытно было посмотреть на легендарный корабль, и еще на «Кон-Тики» Тура Хейердала, но это уже другая история.
Не буду пересказывать лекцию Евгения Олеговича, и опять же, я уже в дневниках предыдущих лет столько писала про Нансена, что не хочу повторяться. Отмечу только, что Норвегия Нансеном гордилась, холила его и лелеяла, и больше ни в какие авантюры ввязываться не давала. Он как Юрий Гагарин, совершил один, но такой важный полет…
А у меня до сих пор действует режим «высадка», я даже с утра забыла надеть серьги. Исправляюсь…
Послание издалека или единый мир
Наш сегодняшний день разочарований и надежд завершил вечер открыток. На борту «Молчанова» два серьезных посткроссера. Уж на что я человек не увлекающийся, но Аня Трофимова меня на открытки подсадила. Теперь из всяких интересных мест я шлю ей и еще паре человек, а также маме и семье брата (Миша, Настя, Софа, привет с Новой Земли) открытки. Иногда это тот еще квест: найти открытку, найти почту, или сначала найти марки, потом почту. Поймать местного человека с криками: я знаю, что тут есть почта, но где она? В Акабе (Иордания) приложение, которому я доверяю, упорно приводило к то ли разбомбленному, то ли строящемуся зданию, уверяя, что это почта, а не нравится, то топай, Ира, в Эйлат (Израиль), всего-то 4,6 км. После трех кругов мы нашли вход, и, о чудо, там реально была почта. В Северной Македонии у нас было очень мало времени до закрытия перехода с Албанией, мы неслись сломя голову с местным гидом, весь автобус нас не понимал, но поддерживал. Почта встала на голову, пока я на скорость заполняла шесть открыток. И еще я стащила оттуда ручку, случайно…
У Ани уже две тысячи открыток с белым медведем, многие из них редкие, авторские, а уж сколько она оправила и получила, я даже и не знаю. Мне тоже очень понравилось получать открытки, а в каждой стране и городе теперь есть еще одна цель.
Леонид Александрович — обладатель коллекции из 700 открыток с медведями, а к посткроссингу он пристрастился после истории на острове Виктория, когда ему пришлось отбиваться от белых медведей кирпичами.
А Добромира делает чудесные открытки с бабочками, розами и даже совушками из гильз на веточке. Даниил Шушков стал обладателем открытки от Миры, почти такой же технологичной, как его «Лемминг». Как сказала Добромира, важно, кому даришь открытку. Ну, а мы все отправим открытки с Арктикой, печатью «Молчанова» и добрыми пожеланиями с севера Новой Земли.
Наши коллеги с плавучего университета-2 на «Сомове», наверно, завтра начнут полевые работы на мысе Белый Нос.
Партнерами и спонсорами проекта являются Министерство РФ по развитию Дальнего Востока и Арктики, банк ВТБ, ПАО «Новатэк», ПАО «ГМК «Норильский Никель», Правительство Архангельской области, Русское географическое общество.