Дневник экспедиции АПУ — 2018. 12 июля
День третий. Русская Арктика Эрика Хёсли
История о том, как выбор изучать русский язык определяет судьбу
Разница между тем, что трудно, и тем, что невозможно,
в том, что на невозможное уходит больше времени.
Фритьоф Нансен, «Через Сибирь»
Сегодня первый день лекций и первый рабочий день. Мы подошли к гидрологическому разрезу, где команда гидробиологов будет брать образцы зоопланктона. Дмитрий Ковалев готовил оборудование для замеров ионосферы. Целый день работ на разрезе нам предстоит завтра, 13 июля.
Одну из лекций прочитал профессор Университета Лозанны Эрик Хёсли: «XVI век: Постигая Китай, „Открытие“ Севера России». Господин Хёсли подробно погрузил экспедицию в историю освоения Арктики. Эрик начал изучать русский язык в 12 лет. Его родители хотели, чтобы он научился играть на каком-нибудь классическом музыкальном инструменте, но Эрик решил иначе.
— Моя мама нашла пожилую женщину, эмигрантку из России, которая жила в Швейцарии последние 50 лет. Она стала моей учительницей и второй бабушкой.
— Какую книгу об Арктике вы прочитали первой на русском языке?
— Первой книгой, которую я читал об Арктике и Русской Арктике в частности была книга Фритьофа Нансена. Нансен остался для меня героем, человеком, который всегда думал о науке и других людях. Потом я стал интересоваться другими: Отто Шмидтом, Иваном Папаниным, Рудольфом Самойловичем.
— Почему вы, журналист, военный журналист, стали заниматься Арктикой?
— Я всегда интересовался Россией. И вообще задача журналиста — понять, что происходит, и раскопать, почему это происходит. Последние десять лет я занимался Сибирью и написал книгу «Сибирская эпопея». Это часть моей жизни. Я старался посетить все места, о которых писал. Основная тема — период с освоения Ермаком Сибири до нахождения там нефти. И если бы я писал линейно, по хронологии, то было бы скучно. Я держал в голове образ аудитории, которая ничего не знает: как сделать так, чтобы ей было интересно? Я много читал по теме на немецком, французском, английском и особенно русском языках. Выбрал исторические куски, а внутри них интересных людей, через которых можно понять значение этих событий. Есть очень известные люди, например, Ермака в России все знают, но мне было интересно найти ответы на вопросы: Кто финансировал? Чья это была идея? Так я попал на Строгановых. Узнал о первом художнике, который начал писать Север, — Александре Борисове. Мне и сейчас интересно, как он жил на Новой Земле. Я узнал, что тогда мех был как нефть сегодня. Интересно посмотреть, как государство формировалось на основе этой экономики, интересно сравнить с современной ситуацией.
— В чем журналистика вам помогает сейчас, в преподавании и исследованиях?
— Помогает, я бы даже сказал, дает мне другое направление, другой взгляд на привычные вещи. Я хочу, чтобы люди, чьи интересы очень далеки от Арктики, увлеклись ей. Вообще меня всё интересует: поэзия, литература, политика, экономика, Дальний Восток, Арктика... Именно поэтому меня взяли в университет как профессора, чтобы подготовить студентов к работе в России или с русскими или рассказывать о России. В академической среде я словно человек с другой планеты.
— Возвращаясь к вашим словам о том, что задача журналиста понять и раскопать, что вы поняли, изучая Арктику?
— Меня очень интересовал один период — героизм советской Арктики в 30-х годы. Это были фантастические усилия, фантастические ресурсы и фантастические люди. Героизм и страдание одновременно. В этом, мне кажется, есть особенность, специфика России, русской души: и страдания, и усилия — здесь всё уникально. Арктика — это стратегическая зона во многих аспектах. Без работы в этом регионе не будет никаких положительных изменений в стране и мире в целом. Этот интерес естественный. А как не интересоваться?
— В чем ваша задача как профессора Университета Лозанны?
— Я работаю по программе для студентов, которым предстоит провести летнюю практику в России. Одна группа — здесь, на «Профессоре Молчанове». Другая — работает в дельте реки Лены. В следующий год мы будем работать на Ямале. Идея нашей программы — дать студентам возможность смотреть на глобальные проблемы и глобальный мир с иной точки зрения. Не думать, что мы все знаем раз мы инженеры. Надо постараться понять, как другие смотрят на проблему. Если поймем, как другие мыслят, тогда можно вместе найти решение. Неправильный путь — кричать или заставлять делать что-либо. Ни в науке, ни в политике. Студенты, которые участвуют в этой программе, — все из разных областей, но их объединяет одно — интерес к России.
— Сколько времени длится эта программа для ваших студентов?
— Один учебный год. В программу записываются более 50 желающих. Причем очень интересная история — я сначала думал, что, когда мы будем рекламировать нашу программу, то придёт много желающих, но студенты, которые сейчас в рейсе, рассказали мне: когда они узнали о программе, то решили никому не говорить, чтобы избежать конкурентов. Из 50 студентов мы берём в экспедицию одну треть примерно из трёх разных университетов и главное — из разных научных областей: естественные науки, физика, математика, архитектура, право, литература, журналистика и другие. В течение года студенты должны выбрать себе по интересам лекционные курсы, выступить на конференциях с докладами.
— Назовите три важных качества, которыми должны обладать студенты, чтобы попасть в эту экспедицию.
— Первое — это мотивация. Они должны доказать, что хотят, что открыты новому. Второе — участие в экспедиции должно быть логичным продолжением их научной деятельности. Например, Марго Рене Бюла целый год работала в Аргентине, изучала южный океан, поэтому логично, что она хочет посмотреть на северный и сравнить результаты. Третье — студенты должны быть с разных научных направлений.
— Какой будет результат у студентов по итогам экспедиции?
— Сделают доклад, получат отметку. И главное — это будет одна четверть их магистерской диссертации. Вообще мы хотим создать группу людей, которые по-другому смотрят на современный мир. Мы также надеемся, что они станут будущими кадрами арктической науки. Некоторые могут захотеть выучить русский язык, потому что это не просто чужой язык, это язык науки, особой культуры, людей, которых мы любим.
— Как началось сотрудничество с проектом «Арктический плавучий университет»?
— Когда меня взяли на работу, я подумал, как сделать так, чтобы объединить инженерные умения студентов с социальными науками. Мне было важно дать им понять, что социальные науки имеют значение и преимущество для их будущей работы. Идея — вместе работать с другими людьми, не только из разных университетов, но и разных культур. Я предлагал эту идею различным университетам в России, но когда встретился с ректором САФУ и она рассказала мне о программе плавучего университета, я понял — это то, что нам нужно. Конечно, это не случайно произошло, потому что я искал контакт, но сейчас мы такие типично хорошие партнеры, которым можно доверять. И это доверие строится каждый год.
— Какие напутственные слова вы говорите своим студентам, которые отправляются в Россию и тем более в Русскую Арктику?
— Это надо у них спросить, что они взяли от того, что я им тогда сказал. Было бы интересно. Но вообще говорю: «Забудьте о том, что вы слышали. Смотрите на все, как будто в первый раз». За время поездки им предстоит сделать одно задание — они должны отмечать любые различия: как преподают, что преподают, что мы уже знаем, что узнали нового, как дорога, здания, какие цвета вокруг. Например, ресторан. Мы всегда остаемся последними за столом. Для нас обед или ужин — это момент общения, не только еда. Это как зеркало — наблюдая за другими, мы думаем о себе.
