Дневник Арктического плавучего университета. 9 июля

13/07/2015

Дневники экспедиции ведет Павел Рыбкин, редактор спецпроектов журналов "Эксперт" и "Русский репортер".

Автор фотографий Николай Гернет.

ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ

План поменялся

Мы говорим «погода», подразумеваем — «внесла коррективы». Это вообще главное, что она делает в отношении наших планов. И особенно наглядно — в высоких широтах. Утром 9 июля планировалась высадка на метеостанции Е.К. Федорова, что на северной оконечности острова Вайгач. Высадку отменили из-за сложных гидрометеорологических условий. Проще говоря, из-за тумана. Также, еще накануне вечером, не удалось посетить Мыс Дьяконова: во-первых, там слишком скалистый берег — наверх пешком не подняться, во-вторых, команда и драйверы в лодках очень устали после Белого Носа и Варнека. Так что ненецкие святилища остались в этот раз не освоенными историко-культурным блоком экспедиции.

Больше того: «Профессор Молчанов» изменил курс. Чтобы сэкономить потерянное во время шторма время, судно двинулось к Новой Земле не через Баренцево море, как планировали, а через Карское. Тут уже загрустили Видас Кряучюнас Винанто и Виталий Спицын, потому что такая перемена курса означала, что их высадят на Новой Земле не 9 июля (чего уже в любом случае не получилось бы, так как 9-е — это сегодня), а как минимум 16-го: ученых ждали на западном берегу, а мы огибали Новую Землю с востока, держа курс прямо на Мыс Желания.

В очередной раз убедившись, что строить планы — занятие неблагодарное, участники экспедиции занялись подведением итогов вчерашних высадок. А сделано было немало.

Точечный подход

Прежде всего, на метеостанции Белый Нос был проведена инспекция.

— Мы у сотрудников станции методисты по морским и прибрежным наблюдениям, — рассказывает руководитель гидрометеорологической группы Ольга Балакина. — Состав там сменился на более молодой, и люди не умеют пока проводить уровенные наблюдения. Я учила нивелировке их техника-метеоролога. Мешал ветер, но надеюсь, когда он утихнет, парень со всем справится.

На Вайгаче, в прибрежной зоне поселка Варнек, экспедиционные океанологи провели полигонную гидрологическую съемку. Это тоже была отработка точек, как на вековых разрезах в море. Только с минизондом (он рассчитан всего на 150 м глубины, а не на 7 км, как розетта с батометрами). Измеряли соленость воды, температуру, давление (оно потом и переводится в показатели глубины). Всего было выполнено три разреза по 11 точек каждый. Такие же работы в бухте Варнека проводились и в рамках прошлогодней экспедиции АПУ. Теперь остается только сравнить результаты.

QP8A1409.jpg

Сходным образом действовал и биологический блок, как и гидрометеорологи, существующий с самой первой экспедиции АПУ 2012 года. Они продолжили инвентаризацию растительных сообществ Арктики с целью их последующей классификации. И на Белом Носу, и на Вайгаче основным видом подобных сообществ являются дриадовые тундры, названные так потому, что в них господствует куропаточья трава, она же — дриада: твердый стелющийся стебель, плотные листья, чем-то похожие на дубовые.

— Она уже в основном процвела, — говорит руководитель блока, доцент кафедры ботаники и общей экологии и природопользования САФУ Елена Чуракова. — Поэтому белых дриадовых цветов уже нет. Но вместе с тем, это сообщества с невысокой сомкнутостью, в них много подвидов, и многие из них еще цвели.

Это, кстати, еще одна из задач блока: сравнить так называемые фенофазы у различных растений. Наверное, кто постарше, еще помнит из школы такую вещь, как «Дневник наблюдений за природой». В нем надлежало отмечать среди прочего, когда появились сережки на ольхе, зацвела липа, осыпались листья у клена... Собственно, это и было описанием фенофаз. Профессионалам их нужно отмечать из года в год, чтобы получить действительно устойчивые тренды, а не просто погодичные флуктуации. В идеале -производить работы в одно и то же время в одной и той же точке. В прошлом году высадка на Белом Носу происходила в августе, а в позапрошлом — как и сейчас, в июле. На эти данные и нужно ориентироваться, чтобы, сравнив их с новыми, делать потом выводы и судить, в какой степени себя проявляет, например, глобальное потепление. Уже сейчас ясно, что фенофазы сдвинулись вперед: в этот раз наблюдались более поздние этапы развития растений, чем в июле 2013-го. Но говорить, что мы имеем дело с последствиями роста температур, пока преждевременно.

Все дело в масштабе

Почвенно-химический блок на берег почти всегда отправляется первым. Им попросту приходится много копать — в среднем по пять разрезов за одну высадку. 

QP8A1446.jpg

И то, что они выкопали на сей раз, порадовало и группу, и ее руководителей.

Дело в том, что Югорскиий полуостров (как и соседний остров Вайгач) в значительной степени является геологическим продолжением Уральских гор. Это связующее звено между Уралом и Новой Землей. И хотя высоты тут различаются сильно (куда тягаться с горами Вайгачу, поднявшемуся над уровнем моря всего на 157 м), породы остаются по сути те же — известняковые сланцы, когда-то бывшие дном моря. Еще их называют карбонатными породами. В мире они распространены очень широко, но здесь, среди кислых тундровых почв, их присутствие выделяется очень сильно. И так же сильно влияет на процессы миграции различных химических веществ, в том числе загрязнителей. Задача блока — выяснить, как именно меняется структура такой миграции.

Так вот: на Вайгаче группа нашла почвы, которых, как считалось, тут вообще быть не должно. Это так называемые поверхностно-глеевые почвы (то есть развившиеся из-за сильного переувлажнения в условиях недостатка кислорода), которые, как опять-таки считалось, присутствуют только в южных частях тундры. Но оказывается, они встречаются и на севере. Находка — налицо, это приятно. Но почему эти почвы здесь вообще появились, ученым только предстоит выяснить. Однако и простое описание очень важно, т.к. в отношении карбонатных пород в здешних краях это делалось в последний раз чуть ли не полвека назад. Пора внести некоторые уточнения, особенно с учетом того, как далеко шагнула с тех пор наука. По большому счету, речь идет о пересмотре распределения почв в Арктике. Масштаб задачи, вполне отвечающий проекту под названием «Арктический плавучий университет».

Семья и школа

День накануне, 8 июля, был все-таки днем историко-культурного блока, после высадки на Соловках в активные полевые работы не включившегося, а теперь сумевшего проинтервьюировать не только сотрудников метеостанции (там-то народу немного!), но и провести соцопрос в целом поселке — ненецком Варнеке на острове Вайгач.

Да, это ассимилированные ненцы. Часто не знающие родного языка и не исповедующие никакой определенной веры (к ним приезжает то батюшка, то шаман, а то и вовсе баптисты — почему-то с гитарами). Но вместе с тем это единственный населенный пункт на острове площадью более чем в 3400 кв. км. И люди живут здесь довольно замкнутым сообществом. Причем сами совершенно серьезно называют себя ненцами. Как пройти мимо этого?

Особенно удивил тот факт, что, по данным опроса, местные в основном всем довольны!

— Для сравнения: на Соловках, которые все-таки гораздо ближе к цивилизации, люди, напротив, постоянно выражают недовольство жизнью, — комментирует Евгений Шепелев, сотрудник Арктического центра стратегических исследований, редактор электронного научного журнала «Арктика и Север». — А ненцев не устраивает, наверное, только одно: в поселке нет школы, и с детьми приходится расставаться очень надолго. Осенью вертолет забирает их в интернат в Каратайке, это примерно в 120 км, на материке, и, не считая короткого перерыва на зимние каникулы, возвращает назад только в мае. Это тяжело для всех. Но в остальном, здесь даже гордятся своим поселком. Говорят, что тут гораздо лучше, чем в других местах, где живут ненцы. Особенно где доступно спиртное. Здесь за этим строго следит староста, который, по-моему, производит впечатление человека непьющего или как минимум твердо знающего меру. С потребительским кооперативом, который два раза в месяц завозит в Варнек продукты, имеется договоренность — никакого алкоголя. Только по праздникам и в ограниченном количестве. Так что пьяных мы на улице не видели.

Впрочем, есть и другая проблема (во многом являющаяся причиной всех остальных напастей): нет работы. Староста Владимир Бобриков очень горд тем, что количество безработных сумел сократить с 14 человек до 11 (при населении меньше сотни), но проблемы с занятостью все-таки очевидны. Именно поэтому молодые люди, уехавшие учиться в города, назад возвращаются редко.

С другой стороны, какая-то магия в этом месте определенно есть. Взять того же старосту. Сам он из Шойны, городе невдалеке от мыса Канин Нос. Ходил в море рыбаком. Потом завел семью в Архангельске. А приехал в Варнек погостить, но взял и остался в поселке. Да, полюбил другую, с прежней женой развелся. Все так. Но если бы дело было только в этом, то что же ему помешало уехать с новой спутницей на материк? Ответ напрашивается один: помешал сам Варнек. Не отпустил. Родилась дочь. Назначили старостой. В общем, Владимир осел здесь. И кажется, имеет все основания быть довольным жизнью. А то, что есть свой ребенок, так это даже хорошо. Ксюше сейчас четыре года. И прежде чем настанет пора отправлять ее в первый класс вертолетом в Каратайку, у папы еще есть время, чтобы решить проблему с поселковой школой...

См. также: